Отрывок из книги «Аргументы против Астрологии и почему они не работают»
Что означает слово «лженаука»? Начну с коротенькой истории из своей жизни. Есть у меня один близкий приятель. Он закончил Физтех, в прошлом физик-теоретик, сейчас философ, кандидат физ.-мат. наук, доктор философских наук. Как-то раз в разговоре я в шутку назвал себя «лжеучёным» и в ответ услышал очень резкий по интонации ответ: «Нет такого термина!» Я удивился подобной резкости в дружеском разговоре. Я попытался смягчить его ответ и опять полушутя: «Но нас же называют лжеучёными». И снова он ответил, не желая смягчать тон: «Нет такого термина!» Я понял, что не стоит продолжать эту тему, но только позже я осознал, в чём дело: он для меня по профессии философ, я забыл, что он физик. А ему было стыдно за своих коллег! Не за Вас, Владимир Георгиевич, — Вашего имени, я думаю, он не слышал, Вы ведь не физик, а астроном. Стыдно за академика Гинзбурга, которого все физики уважают как учёного и учатся по его учебникам. Наверное, стыдно и за других.
Вы стараетесь придумать ему какое-нибудь значение, чтобы оправдать его возрождение — ведь не так давно казалось, что оно умерло навсегда, ушло из русского языка, превратилось в материал для историков. Но только не получается у Вас, дорогой мой борец, наполнить его содержанием — все попытки это сделать выглядят жалко и неубедительно, я это уже показал. За всеми словесными перлами: «рядится в одежды», «мимикрирует под науку» и прочими словесными изобретениями никакого реального содержания не стоит, только сказочные образы, возникающие в воспалённом воображении «борцов» — этакие демоны, асуры, джинны. Вы пытаетесь внушить людям новый миф о злых сущностях, угрожающих святой науке и искушающих несовершенных её последователей — студентов: драматическая картина, родившаяся в манихейском сознании ксёндзов науки. Но не получается — не стоит за этим словом никакого смысла и никакого определённого значения. Раньше-то, конечно, это словечко весило очень много, у него было весьма реальное содержание: зал, дружно голосующий за исключение из партии, «волчий билет», Лубянка, вагон-зэка, лагерь, а если повезёт — «шарашка»…
И ели стынут на ветру,
И лижут лапы,
И никому не повернуть
Назад этапы.
— помните эти строчки из стихов Вадима Делоне?
Да, это слово многое означало… Ну а сейчас оно уже ничего не означает. Не выгонят нас с работы, не будет нас избивать следователь-чекист, не кинут нас на нары, не повезут на Колыму — ушло это время и в Россию никогда уже не вернётся, это я Вам как астролог говорю!
Об этике «жрецов науки» и о «лженауке»
Так зачем же пускать в ход слово, за которым стоит такое прошлое? Неужели творческие умы академиков не смогли выдумать чего-нибудь нового? Можно спросить: зачем выдумывать новое, когда готовое уже есть? Оно, конечно, так, только при этом академикам чутьё изменило, а может быть в пылу сражения Борец в них (как и в Вас) победил нормального человека. С этим словом связаны вполне определённые ассоциации. Выдумали его в сталинские годы для того, чтобы удобнее было манипулировать учёными, чтобы жрецы другой «науки» — марксистко-ленинской «науки» — могли выделять из многочисленной массы учёных тех, кто «полностью не признавая научный метод», «пытался протащить в советскую науку религиозную мистику». Так писали обо всех кибернетиках, генетиках, социометристах, в общем, о Ваших коллегах. Тогда любили яркие, хлёсткие выражения: «буржуазная лженаука», «враги народа», «космополиты безродные» … Правда, не писали «рядиться в учёные одежды», писали «скрываться под маской», «прятаться за личиной» и т. п. Но всё равно, знакомые, милые сердцу образы. Вот из «Философского словаря» 1952 года издания: «Кибернетика — буржуазная лженаука …».
Представители научного материализма строго следили за тем, чтобы учёные не преступали границ «правильной» науки, не отступали от «единственно верного научного метода». А где проходят эти границы, судили, естественно они сами, пользуясь своим собственным «научным методом» и вытекающими из него критериями, что научно, а что «лженаучно». Правда, надо отметить некоторую гибкость этих критериев. Поначалу и теорию относительности в «неправильные» занесли, но такой рационально-философский аргумент как атомная бомба заставил ревнителей чистоты науки критически пересмотреть («модернизировать» по Вашему выражению), свою позицию. Когда поняли, что без теории относительности бомбу не создать, вернули Эйнштейна из лжеучёных опять в учёные. Менее убедительные аргументы, я думаю, не подействовали бы.
Ну что ж, Вы нас в неплохую компанию зачислили. В эпоху исторического материализма астрологам такой чести не оказывали, просто вывели всех подчистую без научно-теоретических дискуссий. А сейчас, смотрите-ка, мы уже в одном ряду с кибернетиками и генетиками стоим!
А в какой ряд попали реаниматоры слова «лженаука»? — В тот ряд, где расположились, с позволения сказать, учёные, доносившие на своих коллег. Ведь без специалистов дело не обошлось. Как ничего не понимающий в биологии капитан НКВД разобрался бы, где генетика, а где не генетика? Да и философ с кафедры диалектического материализма тоже не отличил бы кибернетики от привычных систем дифференциальных уравнений. Разницу им должны были специалисты указать. Специалисты и подсказывали: писали обличительные статьи и просто доносы, разоблачали на собраниях, одним словом, — стучали. И наверняка, были среди них честные коммунисты и комсомольцы, искренне верящие, что они ограждают советскую науку от посягательств буржуазной или религиозно-мистической идеологии.
Неужели забыл это академик Гинзбург, ведь его коллега и соавтор Лев Ландау тоже сидел и, если бы не Капица, умер бы в тюрьме. Вряд ли совсем уж забыл. Ассоциации — штука цепкая, факты могут и забыться, а ассоциации остаются. А у слова «лженаука» ассоциативные связи однозначные — в русском языке его не было, оно специально для идеологических нужд изобретено. Однозначные, выходит, ассоциации, и какие: в те годы лжеучёным кого-то публично назвать, — всё равно, что донос в НКВД на него написать. И если за этим не следовал арест, то уж гражданская смерть — точно.
Ох, ему и всыпали по первое —
По дерьму спеленатого волоком!
Праведные старцы, брызжа пеною,
Обзывали жуликом и Поллаком.
Раздавались выкрики и выпады,
Ставились искусно многоточия …
А потом, как водится, оргвыводы:
Мастерская, договор и прочее.
Александр Галич «Тёща из Иваново»
Галич писал не о генетиках, а о художниках, но всё равно очень похоже, кроме мелких отличий: не генетик Мендель (помните: вейсманисты-менделисты-морганисты), а американский абстракционист Поллак; и время более позднее, не сталинское, а хрущёвское, а всё остальное — один к одному. У художников ведь тоже был свой единственно верный «художественный метод» — соцреализм.
Неужели не помнят этого праведные старцы-академики? Помнят — раз помнят словечко, значит и всё остальное, с ним связанное, рядом в подсознании лежит. А у кого-то и в сознании.
Может быть, и сами себе борцы не признаются, но подсознание не обманешь (это сознание можно обмануть) — хочется уничтожить астрологов, загнать за сто первый километр, стереть из коллективной памяти, чтобы о них никто даже упоминать не осмелился: ни радио, ни газеты, ни телевидение, ни уж тем более студенты. Хочется привлечь внимание политиков, чтобы с нами обошлись, как у Галича описано, чтобы оргвыводы сделали. Правда, времена те прошли и в тюрьму по простому доносу лжеучёных уже не сажают, так что приходится борцам искать новые пути. Так сказать, творчество в области стука.
И не надо нас убеждать, что Вы просто хотите вежливо перевести астрологов из категории учёных в почётную категорию верующих. Мы, астрологи, человеческую психику лучше физиков знаем — нам с живыми людьми постоянно приходится работать, а вам только со своими машинами и механизмами. Так что не всё так мирно в отношениях жрецов евронауки с астрологами, иначе не стали бы Вы об это слово «лженаука» мараться. Ведь порядочному человеку своего оппонента «лжеучёным» обозвать — хуже, чем с головой в навозе изваляться. Потому что навоз — грязь, а там — кровь! Такие слова можно только в шутку говорить, насмехаясь над ражем ревнителей чистоты научного метода.
Сейчас это всё вроде безобидно, не страшно, но давайте мысленный эксперимент проведём, как Галилей. Представьте себе на минуточку, что эти времена вернулись (этого не будет, но — представьте). Представили? А теперь ответьте на вопрос: побежите Вы на нас стучать, или нет? Вы, конечно, скажете, что не побежите. Но ведь эмоции — вещь сильная, и когда они разыгрываются, они человека далеко могут увести, гораздо дальше, чем он сам ожидает. А у Вас ещё и праведный гнев на похитителей высокой репутации астрономии! — Это отличное самооправдание, оно позволяет сделать многое такое, что для порядочного человека недопустимо. И, судя по некоторым трудам Комиссии по борьбе с лженаукой[1], ничего невероятного в моей гипотезе нет. Ведь для этих комиссаров из РАН борьба с лженаукой «юбер аллес», и цель оправдывает средства. Почему это я вдруг на немецкий перешёл? ― Да потому что у меня этот девиз — цель оправдывает средства ― вызывает ассоциации в первую очередь с Германией определённого периода: «Дойчланд, Дойчланд юбер аллес!»[2]. Что-то очень похожее на те времена слышится в такой морали. Вам может показаться, что это уже чересчур, что нет ничего общего между рыцарями науки, светлоокими романтиками и коричневорубашечниками. Исторический опыт, однако же, говорит совсем о другом. Сначала в бой идут светлоокие романтики, влюблённые в свою идею до такой степени, что готовы во имя неё на всё, в том числе готовы использовать любые средства во имя столь благой цели: Великой Науки, Счастья Человечества, Национальной Идеи — всё в таком же роде и обязательно с большой буквы. И как только они готовы к любым средствам, немедленно рядом с ними, а потом и среди них, в их рядах оказываются всевозможные экстремисты. Это тоже романтики — романтики борьбы и насилия, для которых средства превращаются в цель. И романтики во имя Великой Цели (при этих словах должны греметь барабаны!) вступают в союз с этими романтиками насилия. А те очень быстро отодвигают первых в сторону или, что бывает чаще, расправляются с ними как с врагами, поскольку те не столь усердны в борьбе с инакомыслящими. И, в конце концов, на смену и тем, и другим приходят циничные прагматики, которые добивают всех, кто не погиб в Великой Битве за Идею и спокойно усаживаются во власть.
Видите ли, Владимир Георгиевич, «цель оправдывает средства» — это союз с дьяволом. И те, кто заключают с ним союз, заканчивают одинаково, поелику благими намерениями вымощена дорога в ад! По этой причине и вся моя патетика. И не думайте, что дорога в ад проходит очень далеко от Ваших «настоящих учёных» и «борцов».
А чтобы показать Вам, Господин ответственный секретарь, что мои слова имеют не только гипотетическое подтверждение, приведу Вам избранные места из издаваемых Вами Бюллетеней.
Начнём с темы самооправдания и во что она выливается. Защитникам нужны какие-то доводы, чтобы оправдать свою агрессию. В просвещённый XXI век такие доводы необходимы. Раньше было проще – достаточно позвонить «куда надо», а там уже без участия академиков разберутся. Сейчас приходится придумывать объяснения. Вам тоже пришлось оправдывать свой лихой напор — Вы нам объяснили, что Ваша агрессия в защиту беззащитной астрономии связана с тем, что астрологи купили себе персональные компьютеры и говорят слово «затмение» без разрешения на то академиков. В Бюллетенях аргументы не лучше. Они столь же смехотворны, но при этом значительно тошнотворнее. Одни названия статей чего стоят:
Так куда же мы идём? Или Вперёд в Средневековье!
Новый обезьяний процесс?
Назад в пещеры…
Лженаука – путь в Средневековье.
Обскурантизм XXI века.
О сказках, религии и вере в существование Бога.
Энергоинформационный обмен или обман.
Нужна государственная защита народа от натиска лжемедицины. [1]
Далее перечислять не буду, и этого достаточно. Должен сказать, что от академиков я ожидал большего — как-никак, светочи разума, мыслители: ну, думаю, сейчас такое скажут! А они выступают подобно самым простым партайгеноссе: ни фантазии, ни выдумки — одни стандартные лозунги тех самых времён и даже значительно старше. Приведу одну цитату, чтобы был понятен уровень и характер аргументов и боевого настроя «защитников». Статья называется: «В защиту науки от псевдонауки и клерикализма». Автор (Р. Ф. Полищук) не объясняет нам, в чём состоит опасность для науки иного взгляда на мир, но начинает круто:
Псевдонаука, именуемая многими лженаукой, является серьёзной социальной болезнью. Во имя морального и интеллектуального здоровья общества ей следует противостоять так, как следует противостоять преступности, коррупции, наркомании, алкоголизму, терроризму, клерикализму и прочему социальному злу. Это противостояние должно носить системный характер – от преследования по закону до лечения и профилактики. ([1] Бюллетень № 2, стр. 197)
Этот не шутит! Мы видим, что «лжеучёных» автор приравнивает к террористам и торговцам наркотиками и, может быть, одна лишь тактичность и деликатность автора мешают ему сразу объявить нас врагами народа. То есть, de facto, автор нас врагами народа объявляет, только термина этого не употребляет. И методы предлагает соответствующие: от уголовного преследования до лечения. Как я понимаю, имеется в виду принудительное лечение — вряд ли кто из нас добровольно пойдёт лечиться от астрологии, например. И лечить будут не в туберкулёзном санатории и не в онкологическом центре — увлечение «лженаукой» лечат только в определённых местах: в психиатрических клиниках. Итак, в качестве одного из средств защиты науки мистер Полищук предлагает принудительное помещение «лжеучёных» в психиатрические больницы. Это не слишком свежая идея. Более того, её проверяли экспериментальным путём на протяжении нескольких десятков лет. Увы! Эксперимент не привёл к желаемым результатам. Подавление инакомыслия в стране, в первую очередь, подобными средствами стало одной из причин падения коммунистического строя и распада СССР. Мистер Полищук не понимает, что все, взявшие меч, от меча и погибнут [Матфей 26:52].
Скажите, господин Сурдин, неужели Вы не понимаете, в какой компании оказались? А, впрочем, Вы же ответственный секретарь этих Бюллетеней и статейку Полищука, наверняка, читали. Неужели Вы не увидели, что сей автор как раз из той породы, что на Чижевского, Козырева, Флоренского, Королёва, Туполева и на тысячи других учёных стучал, из тех, кто разносил их на партсобраниях, из тех, кто отправлял их в лагеря? Может быть, Вы хоть сейчас поймёте, какие у Вас соратники по борьбе?
Не надо думать, что это особенности национальной психологии. Ваши иностранные коллеги тоже не лучше. В этом мы можем убедиться из следующей цитаты:
Вот, кстати, любопытная информация: «Астрологи, как правило, всегда шарлатаны, и тот, кто верит их предсказаниям, становится добровольной жертвой и обвинять может только самого себя». Таково мнение 186 ведущих учёных, среди которых 18 лауреатов Нобелевских премий, поставивших свои подписи под обращением, опубликованном в американском журнале «Гуманист». ([1] Бюллетень № 1, стр. 51)
Из этого ясно, что синдром Каренина — болезнь международная и среди американцев он распространён не меньше, чем у нас. Но мыслители, писавшие этот текст, тоже юлят: «как правило, всегда …». Как правило – это очень часто. А всегда – это всегда. И авторам хочется убедить читателей, что «всегда», но они сами понимают, что лгут, и ставят рядом «как правило» — две взаимоисключающие характеристики. А может быть ещё и под суд боятся попасть за клевету — это ведь США. А так есть лазейка: «"как правило" — это мы не Вас имели в виду». Но из текста следует, что авторам подобного послания не хватает кроме компетентности ещё кое-чего. Чего, конкретно? — Совести им не хватает.
Мы видим, Господин Ответственный Секретарь, и Бюллетени и Комиссия — не что иное, как попытки уничтожить любое инакомыслие. В мире должна царить единственная идеология — идеология евронауки, а всё остальное должно исчезнуть. Понимая, что невозможно уничтожить религиозные институты, «защитники науки» готовы позволить им существовать в качестве «домашней» религии, но не более того. Пусть этот «"социальный наркотик" для утешения слабовольных» (цитирую Вас, Господин Ответственный Секретарь) принимают себе тайком — это «защитники» милостиво нам позволяют. Но не сметь высказываться публично! Жрецы науки крайне недовольны тем, что средства массовой информации предоставляют возможность высказывать какую-то иную позицию, кроме их собственной. Нам оставляют право обсуждать эти вопросы у себя на кухне, как это было в хрущёвские и брежневские времена. И как было в те же самые времена, всё остальное — мировоззрение, образование, культура, СМИ должны быть подчинены единственно правильной их идеологии — их идеологии. Итак, идеологическая борьба в разгаре! Разве Вы не знаете, что все тоталитарные режимы стремились именно к этому.
Достаточно встать на этот путь, а далее любая подлость и любое преступление будут оправданы защитой народа от «иностранных агентов», «врагов народа», «лжеучёных», и далее по образцу. И в первых рядах окажетесь Вы — ведь это Вы поставили свою секретарскую подпись под черносотенными призывами Полищука. О подобных «защитниках народа» сказано давно:
Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи. [Иоанн 8:44]
Автора этих слов распяли тоже под предлогом защиты народа:
лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. [Иоанн 11:50]
Вы, конечно, ни в Бога, ни в дьявола не верите. Но автор этого высказывания о лжи чуток известнее, чем Ваш Евдокс Книдский, и немного более уважаем. Так что рекомендую прислушаться к его словам. А из них следует, что любая ложь, даже во имя Великой Идеи — это первый шаг по такой удобной, такой широкой, такой прекрасно вымощенной дороге:
широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими. [Матф. 7:13]
Вступить на эту дорогу очень просто — надо только начать лгать во имя чего бы то ни было, а в борьбе с инакомыслящими, не принимающими Великую Евронаучную идею, очень много лжи. И Вы в своей статье всё время по грани ходите, а иногда и переступаете эту грань. Вы спросите, зачем такая патетика, скажете, что я сгущаю краски. Может быть, и сгущаю. Но я старше Вас, Сурдин, я застал то время. Сталинского только краешек застал, а хрущёвское всё целиком. И запомнил многое, хотя тогда мало что понимал. Помнится, никак не мог понять, зачем надо художников разгонять бульдозерами. А когда Даниэля с Синявским судили, я уже всё понимал, потому и в комсомол отказался вступать — не хотел в общем болоте купаться. У меня тоже есть ассоциации. И когда я прочёл Вашу статью, я был возмущён, мне захотелось бросить Вам в лицо что-то резкое, вроде этих слов:
Но ты свершил двойной тяжёлый грех
Своим дешёвым балаганным вздором:
Ты оскорбил поэтов вольный цех
И малый свой талант покрыл позором!
Эти есенинские строчки я запомнил с юности, они обращены к Демьяну Бедному, он так же, как и Вы, с «чуждым», религиозно-мистическим мировоззрением активно боролся. Осмелюсь сказать, цеху астрономов Ваши эпистолярные упражнения тоже славы не прибавляют.
С детства я был влюблён в астрономию — какая наука, аж дух захватывало! Я восхищался астрономами — ведь они раскрывают тайны Вселенной — читал их биографии, сам мечтал стать астрономом. Потом подрос, с астрономии переключился на математику, но продолжал уважать астрономию и астрономов. Я и сейчас уважаю эту науку, хотя пиетета перед астрономами заметно поубавилось. И Ваш, Сурдин, опус уважения к астрономам вовсе не прибавляет.
Скажите, один Вы всё это писали, или в источнике Вашего творчества искупался какой-нибудь редактор? Но даже если Ваш труд правил другой, ещё более рьяный борец, Вы отвечаете за то, что поставили своё имя под его правкой.
Dixi.
P.S. Я, конечно, вышел за рамки чисто академической дискуссии. Но когда вопрос касается чести и порядочности, крайне трудно оставаться в академических рамках. Что ж, делаю три глубоких вдоха и три медленных выдоха и возвращаюсь к более нейтральному стилю общения.
Помнится мне, в тринадцатом письме я писал, прочтя послание РАН: «…интересно, что за личности берутся нас учить духовному и нравственному воспитанию». Кое-что мне удалось прояснить для себя, пользуясь Вашей статьёй. Но нельзя на этом останавливаться, иначе Вы можете справедливо обидеться — Вас я разобрал, а Ваших коллег-единомышленников не коснулся. Ну что ж, придётся и о них что-нибудь сказать.
Цеховая мораль сословия «настоящих учёных»
Мне приходится всё время употреблять это, заимствованное из Вашей статьи выражение, причём в кавычках, чтобы подчеркнуть, что я имею в виду отнюдь не всех учёных и даже, надеюсь, не большинство. Весь мой личный опыт и факты истории, известные мне, говорят о том, что научная интеллигенция — одна из лучших социальных групп нашего общества, отличающаяся от других групп большей широтой и свободой мышления, большей независимостью, да и многими другими прекрасными качествами. Они сумели, хотя бы отчасти, сохранить лучшие черты русской интеллигенции. Именно из научных кругов вышло большинство диссидентов, пробудивших в нашей стране любовь к свободе. Всё это разительно противоречит массе примеров сословного поведения и сословной этики научного сообщества. Но не отбросишь ни того, ни другого!
Конечно, научная среда неоднородна — это первое. Но, по-моему, есть ещё одна причина: мой личный опыт ограничен, в основном, Советским Союзом и сегодняшней Россией, а примеры, в основном, с Запада. Я уже писал, что атмосфера в российской научной среде значительно лучше, чем в западной. Тем более, что на Западе не было и нет явления подобного русской интеллигенции, была и есть только интеллектуальная элита. Кроме того, в России учёные в повседневной жизни перемешаны со всеми остальными группами, жили и живут среди них (в одной коммунальной квартире, на одной лестничной клетке), постоянно с ними общаются. На Западе, особенно в США, более состоятельные слои, в том числе и учёные, даже живут преимущественно среди «своих» и общаются, в основном, со «своими». Естественно, что это ещё сильнее обособляет их от остальных. Конечно, и у нас есть научные города и городки, но тамошнее население составляет небольшой процент среди основной массы учёных. Причём на примере Новосибирского академгородка мы видим, что сословные тенденции в таких городках резко усиливаются.
Может быть, дело в особенностях российской культуры (по Шпенглеру, или цивилизации — по Тойнби) — не берусь решать, пусть этим занимаются культурологи, но здесь дела в этом смысле обстоят куда лучше, чем там. Сужу об этом и по общему положению дел в астрологическом сообществе в России и на Западе, о чём я имею достаточно ясное представление.
И я понимаю, что особое мировоззрение научного сословия вместе с его моралью и его ценностями пришло к нам с Запада. Ставить этому оценку, говорить о «заразе, пришедшей с растленного Запада» смешно и глупо. Но я уверен, что научное неприятие астрологии пришло к нам оттуда, вместе с прочими предрассудками. Вот у религиозного неприятия астрологии свои, родные корни. Не воспринимайте мои слова как критику Запада. Я не почвенник и не славянофил. Мы в астрологической среде по большей части космополиты, а значит, интернационалисты. Но есть разные культуры (цивилизации), и мы их можем анализировать.
Невозможно было, заимствуя европейскую науку, не позаимствовать вместе с ней и весь её идеологический «хвост». Но мы повзрослели, и сейчас можем попытаться отделить их друг от друга. А также отделить нормальную человеческую этику от сословной евронаучной.
Именно ради этого я и хочу коснуться сословной этики.
Начну с абзаца, который мы уже обсуждали.
Сейчас человеческий страх эксплуатируют многие, в том числе и те, кто имеет отношение к изучению космоса. Некоторые научные коллективы, лишившись финансирования со стороны военных, пытаются разными способами привлечь к себе внимание и обеспечить свою работу. Речь не идет о продаже населению звёзд — этим заняты откровенные проходимцы. Я имею в виду настоящих учёных, искренно болеющих за свое дело и порой перегибающих палку в общении с публикой исключительно из желания привлечь её внимание к своим безусловно важным исследованиям. (из четвёртого раздела — М. Л.)
Временами трудно бывает отличить искреннюю «болезнь» за своё дело от желания сохранить за собой хорошо оплачиваемую работу, тем более «настоящим учёным» со слабо развитой рефлексией. Но даже если мы поверим в их искренность, этическая позиция этих «настоящих учёных» нас должна заинтересовать. Во имя безусловно важных (для них) исследований, выходит, можно и палку перегнуть. Насколько они важны для остальных, это ещё вопрос: военные, как мы видим, так не считают. Но «настоящие учёные, искренно болеющие за своё дело», судя по всему, тоже полагают, что их исследования «юбер аллес».
А каково отношение «настоящих учёных» к «публике», мнением которой они манипулируют, чтобы добиться благосклонности политиков и военных! Они что, быдлом нас считают? Интересно было бы узнать, а какими ещё «разными способами» они пытаются «обеспечить свою работу»? Разумеется, на психическое состояние этой самой «публики», то есть обычных людей, не учёных, им наплевать.
Вы и сами пишете, в следующем абзаце:
… в результате появляется раздутая до неприличных размеров астероидная опасность (кто не видел по телевидению, как бедный динозавр удирает от метеоритного дождя!), закрытые от солнца лица австралийских детей из страха перед озоновой дырой, ежедневные прогнозы геомагнитных бурь (на которые удобно списывать нарушения связи), долговременные прогнозы солнечной активности (непременно с драматическими нотками в голосе). Все это делает нашу жизнь похожей на путешествие в утлом суденышке через бурный океан: того и гляди разнесет его в щепки «земное эхо солнечных бурь».
Зачем же создавать подобное ощущение у людей, которые доверяют авторитету науки, авторитету учёных? Зачем добавлять им страхов? — У них и своих неврозов хватает. Они ведь не астрономы, не физики, у них свои специальности, у большинства нет высшего образования и они не могут критически оценить высказывания учёных. Ну, с дикторами новостей всё понятно: им подавай сенсации, они, как стервятники, летят на трупы. «Новости — это только плохие новости». Но не дикторы выдумывают подобные сенсации, горячий материал им подкидывают «настоящие учёные». Вам лично, как я понимаю, эти «настоящие учёные» не только очень близки по духу, но и хорошо знакомы: Вы не стали бы называть их исследования «безусловно важными», если бы не знали, чем они занимаются. Вы, кстати сказать, можете их ознакомить с этой частью моего письма.
Не по одной только этой статье мы можем судить о подобной «научной» морали. Самые мерзкие виды оружия разрабатывают учёные. Военные их используют, но не военные изобретают. А учёные даже не считают нужным думать о последствиях своих открытий, и потом ищут оправдания в том, что «тема была очень интересная». Правда, следует быть справедливым, так поступают далеко не все учёные.
Академик Пётр Леонидович Капица отказался работать над атомной бомбой, а ведь сначала предложили ему и только после его отказа — Курчатову. Капица был бесстрашным человеком. В самые тяжёлые годы он следовал завету столь же бесстрашного Ивана Павлова, который в декабре 1934 сказал ему: «Ведь я только один здесь говорю, что думаю, а вот я умру, вы должны это делать, ведь это так нужно для нашей родины» (из письма Капицы жене от 4 декабря 1934). Благодаря его вмешательству, от гибели в тюрьмах и лагерях были спасены В. А. Фок, Лев Ландау и другие. В последние годы жизни он выступил в защиту академика Сахарова и Ю. Ф. Орлова.
А Михаил Моисеевич Бонгард, блестящий учёный, занимался кибернетикой, физиологией зрения и психологией мышления, один из создателей теории узнавания — я у него учился. Он не стал работать на войну, хотя это стоило ему должности и научной карьеры. Можно множество имён перечислить. Это и есть настоящие (без кавычек) учёные и настоящие люди.
Нужно быть справедливым и к американским физикам. Крупнейшие учёные-атомщики выступали против использования созданной ими бомбы для бомбардировки Японии, а впоследствии выступали против атомного оружия вообще.
Всё дело в том, что в сознании всех этих людей доминировала человеческая этика, а не научная, а мы здесь разбираем как раз научную.
Но не будем о военных разработках. Когда создавали атомную и водородную бомбы, время было очень непростое. Американские учёные боялись, что их обгонит Гитлер, потом мы боялись, что американцы нас сомнут. Так что здесь этическую оценку давать трудно. Об этом говорит и пример Сахарова — «отца» советской водородной бомбы. Но есть масса других примеров безответственности учёных, а то и циничной бессовестности, которыми наполнены газеты и журналы, не говоря уже о телевидении. Сегодня это в первую очередь касается ряда генетических исследований. Ощущение такое, что «настоящие биологи» думают только о том, как вырваться вперёд в своём научном соревновании, не особо утруждая себя размышлением над последствиями своих действий. Приведу только один пример:
«Разглашатели» и диссиденты
В 1999 году Арпад Пуцтай был изгнан из Роуэттского института в Абердине (Шотландия), за то, что привлек общественное мнение к выводам доклада, который доказывал вредность генетически измененной пищи. Доклад этот власти втихомолку положили в долгий ящик. Ранее Пуцтай был временно отстранен от работ, которые доказывали, что крысы, поедающие генетически измененный картофель, страдали от повреждений иммунной системы. Это были не те выводы, которые в то время искало правительство Великобритании. «Неправильная» наука, с честностью в придачу, стоили ученому работы.
Научный истеблишмент играет жестко. Пуцтай не только был выгнан, но и как следует перемазан грязью. Пресса сообщала, что «его выводы и исследования, как оказалось впоследствии, были необоснованными». Осажденный со всех сторон учёный заявил: «Я не против генной инженерии; я хочу лишь, чтобы проводились надлежащие исследования — до, а не после того, как генетически измененная пища поступит в продажу». («Guardian Weekly», 12 февраля 1999 г.)
Разглашение информации — часто единственный способ, при помощи которого можно рассказать народу, что в науке не все в порядке. Конечно, это правильное действие, но оно может навлечь на голову «разглашателя» множество неприятностей, он рискует потерять друзей и заработать неприязнь коллег. [2]
Здесь не нужно никаких комментариев, и так всё ясно.
А если вспомнить высказывание Оппенгеймера:
… если перед вами возникает технически интересная проблема, то вы стремитесь к её решению, не раздумывая о том, что будет с этим потом. [3]
то мы видим, что это достаточно общие черты этики евронауки. К этому можно добавить ещё одну цитату из Р. Юнга:
Что касается более молодых учёных, то многие из них смотрят на научную работу просто как на разновидность соревнования, не влекущую за собой каких-либо обязанностей. [3, стр. 247]
Этическая недоразвитость присутствует не только у молодых учёных. Достаточно почитать биографии великих учёных двадцатого века. Те, кто писал эти биографии, будучи ослеплены ореолом научного величия своих героев, по наивности рассказывают нам об очень специфических чертах их характера. Авторам жизнеописаний кажется, что читатель вместе с ними будет умиляться милым чудачествам гения. А перед читателем нередко предстаёт крайне бестактный, невоспитанный человек, иногда просто хам, защищённый своим положением от достойной отповеди.
Теперь мы получили некоторую, хотя, конечно, и неполную картину. Перед нами предстал образ супермена-технократа, который свысока смотрит на остальную «публику» и не склонен считаться с её интересами и мнением. Важнее всего для него его собственные достижения и положение в своём научном сообществе. Мнение этого сообщества он ставит выше человеческой морали. Он чтит правила, по которым играют в этом сообществе, и готов жёстко наказывать своих коллег за нарушение этих правил. Его собственные научные убеждения для него нерушимы, к другим, «ненаучным» убеждениям он относится с пренебрежением. В лучшем случае он позволяет им быть, в худшем — активно и даже агрессивно навязывает свои. Всем, что не вписывается в его «рациональные» убеждения, он склонен пренебрегать.
Как хорошо, что немалая и лучшая часть учёных живёт не по этой этике, а по человеческой!
Может быть я преувеличиваю, может быть чересчур пристрастен в описании своих противников? — Конечно же, может быть и такое. Только я не отношусь к учёным как к противникам. Более того, честные занятия наукой вызывают у меня большое уважение. Только идеологическая борьба и преследование инакомыслящих к занятием наукой не имеет никакого отношения. Это, так сказать, творческий вклад ксёндзов науки, как, впрочем, и стукачество. Наука прекрасно может обойтись без этой добавки.
И мои зарубежные единомышленники считают так же:
«Дивный новый мир» большой науки
Хальтон Арп из Института Макса Планка в Германии запечатлел тревожность возникшей ситуации в названии эссе, опубликованного в «Journal of Scientific Exploration» (т. 14, N 3): «К чему пришла наука?» Он не смягчает слов: «...то, что большинство людей принимает сегодня за фундаментальную науку, немногим отличается от того, во что превратилась организованная религия несколько веков назад. Самый вредоносный её аспект сегодня — широко распространенные теории, которые противоречат наблюдениям и экспериментам...»
Наука больше не является беспристрастным, аполитичным институтом, как раньше. Большая наука сейчас — это чванная, крайне политизированная структура, которая использует те же самые стратегии и пиар-уловки, что и Большой Бизнес с Большим Правительством.
Хальтон Арп видит в этом более коварную сторону: «Хотя религия, возможно, заимствовала жаргон науки, наука, что более важно, переняла методы религии». Стив Вайнберг легко мог стать кардиналом средневековой церкви, а Роберт Джан — еретиком. В воздухе висит запах догмы и веры, который разносят попы от науки в XXI веке. Он чувствуется в стремлении подвергать цензуре «неприемлемые» доктрины и поучать окружающих в духе церковных проповедей.
К сожалению, «сторожевой пес» прессы в случае с наукой ведет себя смирно, как декоративная собачка. Большинство журналистов, кажется, трепещут перед ней, и даже самые знаменитые из них редко задают действительно трудные вопросы или делают какие-либо серьезные репортажи.
Ни один документальный фильм, раскрывающий слабости теории эволюции, не был показан по британскому телевидению. Не кажется ли это немного странным?
В интервью с Голдом, опубликованным «Washington Post» в ноябре 1999 года, репортер заметил: «Восемь лет назад, когда Голд развивал свою теорию, некоторые геологи были так разгневаны, что подавали прошения, дабы заставить правительство убрать любые упоминания о нем из национальных библиотек... Научный мир, который якобы ищет истину, не на много больше приветлив к ней, чем когда Галилей попал в руки инквизиции».
А мы-то по-детски наивно думали, что учёные выступают против сожжения книг и борются за свободную, независимую мысль...
Журналист Ричард Милтон в письме Ауриолю Стивенсу — редактору, который отверг его антидарвиновскую статью, — писал: «Я считаю, что великая сила науки и научного метода — это их открытость к дискуссии. Наука не нуждается в бдительных учёных, которые бы охраняли ворота от еретиков. Если бы эта статья касалась любого другого предмета — финансов, политики, экономики — я знаю, её бы приветствовали как хорошо написанную и заставляющую думать, даже если бы её утверждения были спорными». То-то и оно, что статья была написана не о «других предметах», а касалась «священной коровы» дарвинизма. Возможно, Милтон был наивен на сей счет, но его «образование» только начиналось. Существует много других «запретных» тем, ничто противоречащее которым не будет напечатано.
Конечно, не все учёные «одним миром мазаны». Есть много хороших, честных, трудолюбивых учёных, которых приводят в ужас неприятные вещи, происходящие во имя науки. Однако, гораздо больше учёных, кажется, наслаждаются, нападая на альтернативные теории и их сторонников, клеймя их ярлыком «псевдонауки», как будто сами они Белые Рыцари, выполняющие священный долг — оберегать целостность науки. Пришла пора выбросить на помойку отрицательство, очистив от него науку, пока мы не получили инквизицию в научном исполнении.[2]
На этом можно и закончить письмо. Только напоследок хочется задать вопрос от имени всех, кто не относится к новому сословию евроучёных: а стоит ли допускать людей с такой моралью к воспитанию наших детей. Может быть, нам пора отделить школу от науки, как её девяноста лет тому назад отделили от церкви? Фейерабенд требует отделения науки от государства — это интересная идея и над ней стоит подумать. Возможно, и не стоит идти так далеко. Но вот отделить школу от новой, «научной», церкви необходимо в первую очередь.
Подумайте над моим предложением, дорогой соседушка, может оно Вас заинтересует.
За сим остаюсь вечно Ваш,
Лжеучёный со стажем Михаил Левин.
14.09.2009, Москва
Литература
- В защиту науки. Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований РАН. — М.: Наука, 2006–2008. Бюл.№ 1–Бюл. № http://ras.ru/digest/fdigestlist/bulletin.aspx.
- Харт У. Подавление инакомыслия в науке // Nexus. Март-апрель 2004. №1.
- Юнг Р. Ярче тысячи солнц. М.: Гос. изд-во лит-ры в области атомной науки и техники, 1961.
[1] Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований — научно-координационная организация при Президиуме Российской академии наук. Образована в 1998 году по инициативе академика РАН Виталия Гинзбурга. Комиссия вырабатывает рекомендации Президиуму РАН по спорным научным вопросам и занимается публичной критикой лженауки (псевдонауки) и верований в существование паранормальных явлений — астрологии, уфологии, учения о торсионных полях, псевдоисторических теорий, нетрадиционной медицины и религии в науке и образовании. — Википедия.
[2] Из первой строфы «Патриотического гимна немцев» (1841):
Deutschland, Deutschland uber alles,
Uber alles in der Welt!
Von die Maas bis an das Memel,
Von der Etsch bis an das Belt!
Перевод:
Германия, Германия превыше всего,
Превыше всего на свете.
От Мааса до Мемеля,
От Этча до Бельта!
11 августа 1922 года первый рейхспрезидент Германии Фридрих Эберт объявил «Песнь немцев» государственным гимном республики. Во времена Третьего рейха исполнялась только эта строфа песни, после чего следовал гимн НСДАП — песня Хорста Весселя. После 1945 года исполнение «Песни немцев» было запрещено. В настоящее время исполняется только третья строфа.